.jpg){kind=logo}
ЗАГРАНИЦА
«Что сказать мне вам об этом ужаснейшем царстве мещанства...»
С. Есенин
Осенью, в Москве 1921 года Есенин познакомился с танцовщицей Айседорой Дункан, на которой он женился 2 мая 1922 года.
Айседора Дункан (1877-1927), вступая в противоречие с классической балетной школой, привлекала к себе внимание тем, что танец в ее исполнении всегда был импровизацией. В Европе и Америке она был известна как «гениальная босоножка» – танцевала всегда босиком, часто под музыку не предназначенную для танцев: марши, гимны. Молодая Россия увидела в ее искусстве концептуальность и новаторский подход. Дункан настаивала на том, что искусство танца должно основываться на естественности, отражать чувства и эмоции исполнителя. Во время своей первой поездки в Санкт-Петербург, Дункан дала несколько концертов. В России она подружилась с выдающимися личностями в мире искусства.
 «Есенин и Айседора», худ. Алексей Акиндинов. |
О встрече Айседоры и Сергея современники говорили как о встрече двух звезд. Оба они любили искусство, поэзию. Оба искали, теряли и в этом союзе думали, что нашли. Сразу после свадьбы Есенин и Дункан отправились в тур по Европе (Германия, Бельгия, Франция, Италия) и США.
Утром 10 мая молодожены вылетели с Центрального московского аэродрома имени Троцкого на Ходынском поле в Кенигсберг (Германия). Это был экстравагантный по тем временам поступок, под стать звездной паре. Из Кенигсберга супруги вечерним поездом в тот же день выехали в Берлин.
Полный сил и веры в будущее, окрыленный любовью, Сергей Александрович желал открыть новое советское искусство западному миру. Везде, где он был, пытался рассказать о молодой России, договориться о публикации своих произведений. Общаться без переводчика Есенин не мог. «Кроме русского, никакого другого не признаю и держу себя так, что ежели кому-нибудь любопытно со мной говорить, то пусть учится по-русски» (письмо Есенина А. Мариенгофу). В поездке по Германии, Бельгии, Франции и Италии в 1922 г. А. Дункан и Есенина сопровождала польская переводчица.
 Есенин и Айседора в Берлине у Бранденбургских ворот. |
В первые дни пребывания в Германии Есенин вместе с Дункан посетил берлинский «Дом Искусств». Здесь собрались люди всяческих толков и политических оттенков, среди публики был замечен Алексей Толстой и русские эмигранты. Появление Есенина и Дункан встретили шумными аплодисментами. Кто-то запел «Интернационал». Представители монархической газетки «Руль» ответили свистом. Есенин взобрался на мраморный стол и начал читать стихи о скитальческой озорной душе. Свист смолк. — Все равно не пересвистите. Как засуну четыре пальца в рот и свистну — тут вам и конец. Лучше нас никто свистать не умеет». Выступление закончилось овациями (Источник: http://esenin-lit.ru/esenin/pisma/147.htm).
«В Берлине я наделал, конечно, много скандала и переполоха… Все думают, что я приехал на деньги большевиков, как чекист или как агитатор. Мне все это весело и забавно», — рассказывал поэт. На публичных выступлениях каждый раз он читал «Исповедь хулигана». Заграничное путешествие сопровождалось напряженной работой: многие его замыслы стали осуществляться во время поездки.
...Германия? Об этом поговорим после, когда увидимся, но жизнь не здесь, а у нас. Здесь действительно медленный грустный закат, о котором говорит Шпенглер. Пусть мы азиаты, пусть дурно пахнем, чешем, не стесняясь, у всех на виду…, но мы не воняем так трупно, как воняют внутри они. Никакой революции здесь быть не может. Все зашло в тупик. Спасет и перестроит их только нашествие таких варваров, как мы... (Шнейдеру И.И., 21 июня 1922 г., Висбаден)
Кроме Германии, Есенин-Дункан вслед за женой переезжал в Бельгию, Италию и Францию, но везде ему было бесприютно.
 Сергей Есенин и Айседора Дункан. 1922, август, 14. Венеция. Лидо. |
«...Милый мой, самый близкий, родной и хороший, так хочется мне отсюда, из этой кошмарной Европы, обратно в Россию, к прежнему молодому нашему хулиганству и всему нашему задору. Здесь такая тоска, такая бездарнейшая «северянинщина» жизни…
Там, из Москвы, нам казалось, что Европа – это самый обширнейший рынок распространения наших идей в поэзии, а теперь отсюда я вижу: Боже мой! до чего прекрасна и богата Россия в этом смысле. Кажется, нет такой страны еще и быть не может. Со стороны внешних впечатлений после нашей разрухи здесь все прибрано и выглажено под утюг. На первых порах особенно твоему взору это понравилось бы, а потом, думаю, и ты бы стал хлопать себя по колену и скулить, как собака. Сплошное кладбище. Все эти люди, которые снуют быстрей ящериц, не люди – могильные черви, дома их гробы, а материк – склеп…» (Мариенгофу А.Б., 9 июля 1922, г. Остенде)
Наконец, в конце сентября супруги сели в Гавре (город во Франции, имеет прямой выход к морю и проливу Ла-Манш) на пароход «Париж» и отбыли в Новый Свет (США).
 Нью-Йорк порт в 1920-ые. |
«На шестой день, около полудня, показалась земля. Через час глазам моим предстал Нью-Йорк. Мать честная! До чего бездарны поэмы Маяковского об Америке! Разве можно выразить эту железную и гранитную мощь словами?! Это поэма без слов. Рассказать ее будет ничтожно… Здания, заслонившие горизонт, почти упираются в небо. Над всем этим проходят громаднейшие железобетонные арки. Небо в свинце от дымящихся фабричных труб. Дым навевает что-то таинственное, кажется, что за этими зданиями происходит что-то такое великое и громадное, что дух захватывает. Хочется скорее на берег, но… но прежде должны осмотреть паспорта…».
 Нью-Йорк порт в 1920-ые. |
|
Из железобетона и стали
(отрывок из поэмы С. А. Есенина «Страна негодяев» (1922—1923г.)) |
Есенин провел в США более четырех месяцев – с начала октября 1922 г. до февраля 1923г. Он приехал в Америку не как турист, и не как муж звезды, а как поэт и гражданин Советской России, с мандатом наркома Луначарского, в котором говорилось, что «Народный Комиссариат по просвещению просит всех представителей Советской власти, военных и гражданских, оказывать С. А. Есенину всяческое воздействие».
Есенин жил в Нью-Йооррке, выезжал в Чикаго, посетил американские города: Детройт, Кливленд, Канзас-Сити, Филадельфию, Балтимор, Мемфис, Сент-Луис, Индианаполис…
Отсюда глубина наблюдений и оценок, выразительность очерка об Америке – «Железный Миргород». Миргород у Гоголя, символ духовной пустоты и болотного застоя жизни. Есенинский американский Миргород – целая страна, которой повелевают обогащение и нажива, культура поглощена ослепительными огнями Бродвея, а в народе отсутствуют высокие культурные запросы.
Очерк «Железный Миргород» по содержанию близок зарубежным письмам Есенина. Рекламные огни Европы и Америки не убаюкали беспокойную совесть поэта. Здесь, за границей, он понимает, что мировая революция, которую как братья должны были поддержать европейские народы, никогда не состоится. Что Россия, положив на алтарь революционной свободы всю себя, примиряясь, с теми жертвами, которые пришлось принести, осталась в одиночестве.
 Париж в 1920-ые. |
Сложная, противоречивая гамма чувств в душе поэта, его стихах отражала по своему драматизм противоречий и контрастов Запада и России, трудной советской действительности, судьбу русских, по обе стороны океана.
Особенно горько-правдивы, порой сурово-беспощадны и, вместе с тем, всегда человечны стихи, что были написаны поэтом за границей. Четыре из них: «Снова пьют здесь, дерутся и плачут…», «Сыпь, гармоника. Скука… скука…», «Пой же, пой. На проклятой гитаре…», «Да! Теперь решено без возврата…» - впервые были напечатаны Есениным ка своеобразная маленькая поэма «Москва кабацкая» в сборнике «Стихи скандалиста». Он вышел в Берлине в 1923 году.
В этот же период, Есенину удалось выкристаллизовать идею поэмы «Страна негодяев». Первоначальный замысел этого произведения проявился в «Гуляй поле», но поэт всё не мог ухватить слова для описания «развороченного бурей быта». Именно в процессе обдумывания «Страны негодяев» у Есенина возникла мысль о зарубежной поездке. В Америке и Европе он «прозрел» будущее Родины.
Вернувшись в Россию, в августе 1923 года, Айседора Дункан и Сергей Есенин собирались вместе «на юг восстановить силы и заработать», но поехала она одна. Их брак распался.